Итак -кто же такой Александр Бушков?

Проще всего счесть его сочинителем примитивных боевиков для не очень образованных подростков, потрафляющим грубым вкусам толпы, и за счет этого завоевавшим популярность. И в самом деле -- ни одна книга Бушкова не была продана числом меньше 300 тысяч экземпляров только первым изданием, и по независимым оценкам он входит в десятку самых популярных авторов (не только фантастов)...

Но даже поверхностный взгляд убеждает, что он -куда сложнее.

...Видимо, начать следует с того, чтобы вернуться на два десятка лет назад.

В 1986 году вышла книга нашего героя, под коротким и лаконичным, как стальной клинок, названием -- "Стоять в огне".

Бушкову было всего двадцать девять -наверное, он был самым молодым советским фантастом, удостоившимся отдельного издания.

Не перешагнув и третьего десятка, он получил то, чего многие другие добивались только на склоне лет. И пусть это было издание не центральное, а всего лишь местное, пусть тираж был всего пятнадцать тысяч экземпляров -- для фантастики того времени очень мало -все равно, это было неоспоримое признание таланта автора.

За этим последовали как из рога изобилия другие произведения, в которых чувствовалась рука подлинного мастера.

И романтичные, почти гриновские "Дети тумана", и горькие, печальные "Дожди над океаном", и превосходный, совершенный как ограненный алмаз "Континент".

Иные были написаны раньше, и долго ждали своего часа, иные -как "Первая встреча, последняя встреча", были созданы в эти годы -иногда они создавались буквально за несколько дней, и почти без редактуры шли в печать(!)

Хороший литературный стиль, своеобразная, узнаваемая манера письма, тщательная проработка деталей, включая и мелочи, парадоксальные сюжетные повороты -это характерные признаки произведений, вышедших из под его пера.

Замысловатые, искусно построенные сюжеты, свой язык, свой индивидуальный стиль и безупречно построенная композиция — все это фирменные признаки творений раннего Бушкова.

Его произведения эпохи 80х, легко читать, но они вовсе не легковесны (это важно отметить), хотя и просты -в лучшем смысле этого слова.

И тут хочется, может быть, несколько невпопад, сказать об одном, не замечаемом никем обстоятельством, связанным с этим периодом творчества Бушкова.

Фантастов принято -по большей части безосновательно --отождествлять с пророками: такое уж у нас время. Целые тома исписывали критики, отыскивая у тех или иных авторов сбывшиеся предсказания — то полеты на Луну у Сирано де Бержерака, то мобильные телефоны у Г.Мартынова.

Но, в главном наша отечественная советско-российско-украинская... (нужное вписать) откровенно облажалась. Ни один -признанный или гонимый автор, проживающий среди родных осин или в эмиграции, ни в каком спрятанном в какой угодно стол произведении, не предвидел "Перестройку" и все, что за ней последует. Ни один, кроме Александра Бушкова. И это при том, что, в отличии от многих отечественных фантастов он не держал фигу в кармане, и не пытался насытить свои произведения многочисленными тонкими намеками.

Речь идет еще об одной вещи раннего периода его творчества --о повести "Господа Альбатросы".

В ней обычно видят лишь своеобразное подражание "Пикнику на обочине", Стругацких.

Сюжет как будто если и не традиционен, то во всяком случае, не удивителен.

В некоем альтернативном СССР, имеется аналог пресловутой Зоны — Вундерланд — Страна Чудес.

Правда, "хождением" туда и ее изучением занимаются не полублатные отпетые сталкеры, опекаемые боссами мафии, а респектабельное государственное ведомство -Институт Аэрологии, руководимое серьезными людьми в погонах.

Повесть эта заслужила самых лучших оценок.

Действительно, Бушкову удалось великолепно передать это ощущение глубочайше чуждости и "потусторонности" что ли, мира, который по воле судьбы или неведомого разума соседствует с нашим в Вундерланде.

Но важнее всего, в данном случае, не все это...

Герои повести -вроде бы классические советские супермены, подобные персонажам ранних Стругацких или, скажем, Сергея Павлова.

И вот эти умные, образованные, крепкие телом и духом люди, внезапно проникшись мыслью что "Так жить нельзя" --то ли под влиянием эманаций чужеродного мира, то ли еще по какой причине, вдруг начинают разносить и крушить все, что было смыслом их жизни, убивая вчерашних товарищей --тех, кто пытается им помешать, и в итоге погибая сами.

"Господа альбатросы! Отлетались!!" — фраза эта, произнесенная смертельно раненым главным героем -- полковником Панариным, может служить примером авторской прозорливости.

Пройдет всего десяток лет, как ее с полным основанием смогут повторить и коллеги Панарина — летчики и ученые, да и многие другие на просторах одной шестой части суши.

Было еще одно обстоятельство, касающееся "Альбатросов...".

Выведенный в шаржированном образе Президента Брежнев, в отличие от других произведений автора, показан фигурой, вызывающей невольное сочувствие.

И смерть его в конце повести, в тот самый момент, когда его, словно сошедшие с ума подданные громят все, что попадается под руку, выглядит весьма знаково.

А ведь написаны "Господа Альбатросы" были не когда-нибудь, а еще при жизни прототипа "Президента всей науки", в 1981 году (автору было лишь двадцать пять лет!)

Кстати, хочется коснуться еще одного важного элемента ранних произведений Бушкова.

Его героя.

В советской фантастике герою полагалось побеждать даже ценою жизни.

Не то у Бушкова. Герои его вещей -- даже тех, что вроде бы полностью укладываются в тогдашние каноны -- это люди, как правило, проигрывающие -если не физически, то морально (а чаще -и то и другое).

И физик Даниил из "Волчьего солнышка", волею судьбы попавший в параллельную вселенную -- по канонам жанра ему следовало бы стать эмиссаром более совершенного общества и борцом за правду, а он сначала поплыл по течению, погрузившись в местные интриги с головой, а в конце превратился в обычного убийцу.

И преуспевающий журналист Савин("Дети Тумана"), в своем тупо-оптимистическом стремлении всегда и всюду докопаться до истины, разрушивший и надежду на скорый контакт с иными мирами, и личное счастье.

И безымянный рыцарь ("Как рыцарь средних лет собирался на дракона"), после победы над ужасным чудовищем обнаруживающий, что убил всего-навсего безобидного травоядного динозавра — последнего представителя древнего вида.

И прапорщик Тулегенов, могущественный чародей -может, последний чародей на Земле, способный повелевать великими силами, но не способный превозмочь самого себя, и прозябающий в захолустном гарнизоне, развлекая дурацкими фокусами отцов-командиров. ("Лунные маршалы").

Бушков, пожалуй, единственный писатель-фантаст того времени, столь полно передавший глубинный трагизм бытия, не оставляющий человеку надежды...

В развитии этой темы укажем — творчество Бушкова весьма заметно -и в лучшую сторону --отличалось от стандартов тогдашней советской фантастики. Но вместе с тем, именно в произведениях А.Бушкова того времени, воплотилось все лучшее, что было в ней.

И, даже пойди развитие страны в середине восьмидесятых по другому руслу (как в его сочинениях на тему альтернативной истории), он все равно стал бы одним из ведущих отечественных фантастов. Хотя, разумеется, это был бы другой, так сказать "альтернативный" Бушков.

И одновременно — он стал первым на путях, которыми прошла фантастика, условно говоря, постсоветская. В его ранних повестях и романах как в волшебном зеркале отражаются буквально все жанры и направления, по которым будет развиваться она после своего ренессанса в середине 90х...

В качестве примера упомянем две небольших повести на тему античности, вернее -античных мифов; нашей критикой по большому счету, незаслуженно обойденных и незамеченных.

А ведь в данном случае, он был первый, кто всерьез затронул эту тему в нашей фантастике.

Потом уже по его пути пройдут и Кир Булычев с "Покушением на Тезея", и блистательные Олди с "Герой должен быть один" и "Одиссеем, сыном Лаэрта", и Валентинов с "Серым коршуном" и "Диомедом, сыном Тидея".

Его повести-притчи не претендуют на историзм, на какую-то реконструкцию подлинных событий, или еще что-то подобное. И это уже сам по себе был весьма удачный ход. Именно в них впервые ожили и стали реальными персонажами отечественной фантастики кентавры, сатиры, нимфы, и даже -страх сказать (время-то было еще сугубо атеистическо-рациональное) -античные боги.

Именно Бушков, коротко говоря, и положил начало мифологической фентези в отечественной литературе.

В первой повести из его античного цикла: "Лабиринт" совершенно неожиданно раскрывается история Тезея и Минотавра.

Тезей -один из самых положительных героев греческого эпоса, предстает наглым бретером и драчуном, беспринципным бродягой и авантюристом, мечтающим даже не о славе -о том положении, которое займет после своей победы над последним из древних чудовищ.

А Минотавр -- якобы плод чудовищной связи критской царицы со священным быком — обычным человеком, талантливым и несчастным юношей, незаконным сыном царицы Пасифаи от какого-то из ее многочисленных любовников, обреченным на заточение в жутком Лабиринте волею оскорбленного царя Миноса.

Его короткая и трагическая жизнь, оборванная рукой Тезея (убивающего как без особого желания, так и без угрызений совести), и его смерть останутся неведомыми миру. Точно так же останутся неведомыми миру написанные им стихи, исчезнув в огне, куда бросила их рука Тезея, чей извращенный кодекс чести не позволил ему даже присвоить их себе.

В повести есть один момент, представляющийся весьма важным.

Это ключевая фигура произведения -- образ Рино-Толкователя снов.

История мелкого шарлатана и выскочки, благодаря хитроумию и полному отсутствию совести достигшему высот власти, и получившему возможность играть судьбами царей и царств, искусно вплетена в повествование, образуя стержень, на который нанизаны все события.

Это обычно ускользает от внимания большинства читателей и даже критиков — ведь именно Рино и толкнул тот камешек, что образовал лавину, которая в итоге и смела всех героев.

И под конец трудно отделаться от мысли, что Тезей не так уж виновен -и в гибели несчастного Астериона-Минотавра, и в своей невеселой судьбе.

Его судьба -умереть по приговору афинян, как судьба полюбившей его Ариадны — покончить с собой, не вынеся страшной правды.

А Рино, стоявший за всем этим, живет долго и умирает своей смертью. И это тоже судьба, вопреки канонам (но зато вполне в духе реальности), не наказавшая порок и не давшая восторжествовать добродетели.

"Провинциальная хроника конца осени" --повествование тоже, в сущности об этом -о силе судьбы.

И пусть на этот раз Тезей — немолодой и почтенный царь Афин -герой, как и положено по канонам мифологии -- сугубо положительный.

Но в ней прослеживается та же линия, что и в "Лабиринте" -ничтожество (оппонент Тезея Менестей), вдруг обретающее власть. Причем на этот раз даже не благодаря собственной хитрости и уму, как Рино, а исключительно лишь благодаря ловко подвешенному языку, и направляющим Менестея "темным силам", во главе с микенским царем Нестором.

Достаточно оказывается одного болтливого демагога и одного старого интригана -и вот уже народ, совсем недавно боготворивший монарха, отворачивается от него. И вверяет судьбу страны и свою судьбу в нечистые руки Менестея и стоящего за ним Нестора.

( Причем совершено добровольно и без принуждения -- не правда ли — знакомо? И то, что это было написано не когда-нибудь, а в уже таком далеком 1985 году, только усиливает звучание этой ноты.)

И против хода судьбы бессильны и великолепная секретная служба Афин, и энтузиазм сторонников и единомышленников царя.

Тезей отказывается от борьбы за власть и за Афины. Нет, не потому, что он стар или устал. Просто уже нет желания противостоять судьбе, и плыть против течения.

Именно судьба, слепое стечение обстоятельств, в итоге все решают за людей.

К слову — именно в вышеупомянутой вещи впервые в полной мере явил себя миру талант Бушкова-детективщика: искусно вплетенная в повествование линия расследования подлинных обстоятельств Троянской войны заслуживает самой высокой оценки.

Вместе с крупной и средней формой, всю вторую половину 80х годов А.Бушков не оставлял своим вниманием и жанр рассказа. А, как известно, именно рассказом поверяется литературное мастерство.

Чтобы не слишком утомлять читателя -а, по большому счету, почти каждый из его рассказов достоин хотя бы краткого разбора, вспомним два из них.

Рассказ "Последний вечер с Натали" -- если не первая "киберпанковская" вещь на русском языке, то уж абсолютно точно находящаяся в числе предтеч жанра в нашей стране.

Это история о том, как виртуальная героиня уничтожает своего создателя, покарав его за все злодеяния и пороки --и виртуальные, и реальные.

При всем при этом компьютерное существо оказывается больше способно на сострадание, более человечно, нежели "биологический" человек.

Что касается второго, то и здесь А.Бушков оказался впереди всех. Он стал первым фантастом, кто осмелился покуситься на одну из последних все еще остающихся на тот момент неприкосновенной икон уходящего строя -на Ленина.

Автор имеет ввиду рассказ "Примостившийся на стенке гусар", где вождь поверженной революции предстает пациентом чего-то среднего между сумасшедшим домом и богадельней, в России победивших белых армий.

Этот рассказ заслуживает внимания хотя бы потому, что он стал предтечей многих аналогичных произведений.

Перефразируя слова классика о том, что всего Конан-Дойля можно уложить, как в шкатулку, в "Золотого жука" Эдгара По, в "Примостившегося на стенке гусара", как в сундучок, укладывается и В.Звягинцев со своими семью томами сочинений, и Кир Булычев с "Рекой Хронос" и многие другие...

И еще одно обстоятельство -несмотря на весь пафос и ерничество, Александр Бушков, даже в ту эпоху всеобщего осквернения еще недавно незыблемых святынь и радостного топтания поверженных идеалов (или идолов), не позволил себе опуститься до откровенного глумления, сохраняя сочувствие к своему неоднозначному герою.

"Живой осел лягает мертвого льва" -- не его принцип.

...К 1991 году Александр Бушков в свои неполные тридцать пять имел за спиной шесть отдельных изданий, причем одна его книга была переиздана дважды.

Мало кто из авторов не первой величины, не маститых мэтров жанра, мог этим похвастаться.

Среди членов ВТО он был один из первых по продаваемым тиражам, и четвертым -по размерам гонораров.

Вполне возможно, кстати, именно это обстоятельство и служит причиной тому, что многие старшие коллеги А.Бушкова активно не любят — свою роль, конечно, играет старая неприязнь к "молодогвардейцам" и участникам ВТО, но куда больше тут элементарной зависти.

А потом наступают известные события, и Бушков пропадает почти на пять лет. На те самые годы, когда наша фантастика была редкой гостьей на книжных прилавках и в издательских портфелях.

Средства к существованию он добывал, работая в газете "Красноярский комсомолец", откуда, видимо, и проистекает его активная неприязнь к желтой прессе.

Писал ли он что-нибудь в эти годы -неведомо. Видимо, все-таки, писал.

Но, во всяком случае, одно его сочинение этих лет известно достаточно широко. Байка о космонавтах третьего рейха, запущенных на орбиту не то ракетой Фау-2, не то магами из "Аннанербе", и проболтавшихся в космосе все эти годы в анабиозе, и до сей поры гуляющая из газеты в газету, и из книги в книгу, и даже перебравшаяся через границы СНГ, принадлежит именно его перу.

Кое-кто утверждает, что упомянутая им в одном из детективов книжка о приключениях Анжелики, где прекрасная маркиза, попав в Сибирь, отбивается от целой стаи медведей, и предается любви с воеводой прямо под дыбой -так же сочинена Бушковым.

В 1994 году он возвращается в литературу -но пока что не в фантастику.

Читатель имеет возможность увидеть другое лицо автора — лицо мастера детективного жанра.

Вначале в Красноярске, а потом в Питере выходит его роман "Девочка со спичками", знакомый широкому читателю под названием "Бешеная".

Как уже говорилось, детективная интрига присутствовала и в более ранних произведениях, и вот теперь Александр Бушков сполна раскрыл эту сторону своего таланта.

Но так же как в его фантастике проскальзывали элементы полноценного детектива, так и в детективах виден Бушков-фантаст.

Тут и гипнотический 25 кадр в "Бешеной"; и мифический клад Чингисхана в "На то и волки"; и достойная американского триллера-ужастика охота на людей в "Пиранье" (одна из любимых тем незабвенного А.Хичхока), и присутствие (или даже скорее, дуновение) неких злых сил в "Стервятнике".

А главное -та необычная и замысловатая фантазия, так выгодно отличающая вещи, вышедшие из под пера А. Бушкова от заполонившей наши прилавки серийной продукции изготовителей всяческих Слепых, Тупых и Безмозглых.

В данной статье автор не будет подробно разбирать детективную составляющую творчества Бушкова, точно так же, как не будут рассмотрены его откровенно спорные и эпатирующие опыты в альтернативной истории и историческом романе ( двухтомник "Д,Артаньян -гвардеец кардинала"), а также произведения в духе "НКВД-война с неведомым" и "Мамонты". Ибо тогда материал стал бы воистину безразмерным.

Все же хочется сказать главное -- своими детективами и иными произведениями Бушков сделал для фантастики еще одно доброе дело. А именно -привлек в среду поклонников этого жанра десятки, а может быть и сотни тысяч человек.

Ибо читатели "Бешеной" и "На то и волки", просто не могли пройти мимо "Анастасии" и "Летающих островов". А, прочтя их, наверняка заинтересуются и другими произведениями жанра...

И вот, наконец, представился случай рассказать о том, что сделало Бушкова одним из фантастов Љ1.

О его знаменитой эпопее о майоре ВДВ Станиславе Свароге, попавшем в чужой мир, которую еще можно было бы назвать, по образцу аналогичных западных произведений "Таларский цикл". Это еще одно интересное обстоятельство -он вошел в современную фантастику, в отличие от абсолютного большинства коллег, как автор только одной эпопеи. Причем не просто вошел, а занял одно из ведущих мест. Одно это свидетельствует в его пользу, кто бы что ни говорил: вряд ли читатель воспринял бы на ура сериал из плохих книг.

Первая книга цикла -- "Рыцарь из ниоткуда", вышла в "Азбуке" в 1996 году.

В тот же год и в том же издательстве были выпущены, одна за другой, еще две книги автора "Анастасия", "Волчье солнышко".

Но событием стал, несомненно, именно "Рыцарь...".

Приходилось слышать, что книги о Свароге — шаг назад в сравнении с произведениями восьмидесятых, что А.Бушков сознательно загрубил свое дарование во имя коммерческого успеха.

Некоторое упрощение, видимо, имело место, но вряд ли дело тут в примитивном стремлении "загрести бабки".

Если прибегать к иносказаниям, то благородная, но не слишком пригодная в нынешнее время гриновско-крапивинская шпага была перекована в хотя и неказистый, но куда как более практичный тесак.

И прежде всего стал другим его герой.

Пожалуй, впервые, на страницах его книг появился человек-победитель.

Но это не классический типаж выскочки, обретшего власть и высокое положение, и не Конан-Варвар в десантном берете.

Он -- не тупая машина для убийства, и не холодный профессионал с нехитрой моралью солдата удачи -"я исполняю свою работу, и исполняю ее хорошо, а все остальное меня не волнует". Это не супермен, побеждающий все и всех, в промежутке между двумя выкуренными сигарами или двумя выпитыми кружками пива. Не великий герой не боящийся никого и ничего.

Он не рассуждает о высоких материях -более того, не раз по ходу сюжета вроде бы даже и нарочито выказывает свое к ним презрение. Не пытается казаться лучше, чем он есть.

Он самый обычный представитель вида Homo Sapiens Sapiens, в меру циничный, в меру добрый, не лишенный здорового эгоизма.

Но вместе с тем, несмотря ни на что -он остается просто хорошим человеком — не испортившимся после обретения власти и магического могущества, не способным бросить ближнего в беде, близко принимающий к сердцу неустройства окружающего мира.

И, выбирая меньшее зло, он при этом отказывается считать его добром, и тем более -возводить на пьедестал.

Живя в ставшем ему родным мире, он осознает его несовершенства.

Порядок при котором "гениальные художники и скульпторы должны будут снимать шляпу перед третьим помощником младшего королевского повара", а те, кто мог бы стать писателями, инженерами, врачами, так и не выучатся грамоте -- этот порядок не вызывает у него восторга.

"Нельзя считать себя цивилизованным, только потому что у вас есть электрическая машинка для облупливания крутых яиц, и колбаса двухсот сортов, а у других этого нет." --за одни эти слова Сварог (и его автор) должны были бы стать кумирами всех антиглобалистов.

Именно поэтому майор Сварог так привлекателен.

Не будем отрицать -книги написаны неровно, есть и повторы и самоповторы (а у многих ли их нет?).

А после "Нечаянного короля" многие так вообще злорадно потирали руки — дескать, наконец-то исписался! Ничуть не бывало — "Чужие берега", "Чужие паруса" и, наконец, "Чужие зеркала" --пятая, шестая и седьмая книги эпопеи, вышедшие одна за другой в прошлом году, начисто опровергли подобное мнение.

Чувствуется, что впереди у нас еще не одна книга о приключениях Сварога, -- а ведь есть еще мир Талара — мир, право же, достойный всяческого описания и изучения. (А на подходе, не забывайте -мир Димереи!).

Автор весьма изящно, двумя-тремя словами, намекает на те многочисленные тайны, которые он хранит. Великая магия и древняя техника, насчитывающая многие тысячелетия история, Шторм и Вьюга, дочеловеческие цивилизации Изначальных и их предшественников, спящие боги, демоны и чудовища, Древние Дороги и Багряная Звезда, Хелльстад, хранящий жуткие тайны ледяной остров Диори, и многое, многое другое... Мало кому из фантастов — наших и зарубежных -удавалось создать столь живой и интересный мир.

И наконец — "Самый далекий берег" -- первый роман нового цикла о Структуре. Роман, обещающий не меньше, нежели все предыдущие сочинения. Хотя бы потому, что в рамках описанной в нем таинственной всеобъемлющей Структуры найдется место и мирам Талара и Димереи, и более ранним мирам автора (вроде Коростеньского царства), и католической России ("Россия, которой не было"), и даже каким -нибудь эльфам с орками...

Автору неизвестно -пытался ли кто-нибудь Бушкову подражать, или, хотя бы -пародировать, и есть ли хотя бы один молодой сочинитель, осмелившийся назвать себя его учеником. Но нет ничего невероятного в том, что когда-нибудь появятся книги с подзаголовком -"Александр Бушков. Время учеников-1,2,3...", или "Новые миры Александра Бушкова".

Что сказать еще?

Хочется надеяться, что у писателя впереди еще немало лет активного творчества, и мы увидим еще не одну книгу, созданную им.

Завистники будут зло фыркать, а его произведения будут с нетерпением ожидаться, и сметаться с прилавков, и новые десятки и сотни тысяч людей будут пополнять ряды его поклонников.

На этом, наверное, можно закончить статью. Остается только пожелать, в старых добрых традициях, А.А. Бушкову долгих лет и творческих успехов.